Побег из блока смерти
В XX веке мир пережил трагедию, равной которых человеческая история не знает — нацизм. Так, потери только нашей страны от «коричневой заразы» составили 26-27 млн. человек. Помимо того, что люди гибли на фронтах и под вражескими бомбардировками, немцы, со свойственной им техничностью, наладили промышленное уничтожение людей в лагерях смерти.
Надпись на воротах Маутхаузена
Интересно, что сами немцы называли эти лагеря трудовыми лагерями. Так, на воротах многих из них красовалась надпись: «Arbeit macht frei» труд делает свободным. И действительно, заключенные лагерей часто использовались как дешевая и бесправная рабочая сила, вместо скота. Однако, далеко не всегда немцы заставляли заключенных работать. Такой «привилегии», к примеру, были удостоены заключенные 20-го блока лагеря смерти «Маутхаузен».
«Маутхаузен» располагался в живописном уголке австрийских Альп в 25 километрах от города Линц. Характерной особенностью лагеря было то, что возвращение заключенных из него считалось «нежелательным». Таким образом, по самой своей концепции это был лагерь смерти. И цифры подтверждают этот кровавый замысел — из 335 тыс. заключенных 122 тыс. человек нашли здесь свою смерть. Причем, больше всего среди убитых было граждан нашей страны — более 32 тыс. Сюда посылали тех, кто был пойман после побегов из других концентрационных лагерей или чье нахождение в других местах заключения признавалось опасным — в основном, это были офицеры.
Блок смерти в лагере смерти
Однако, внутри лагеря смерти был еще и так называемый блок смерти. И речь пойдет о том самом 20 блоке. Блок смерти в «Маутхаузене» возник во второй половине 44 года — заключенные несколько месяцев работали на строительстве гранитной стены, отгородившей «изолирблок» от остального лагеря. Гранит брали на соседней каменоломне, рядом с которой и располагался лагерь. Когда стена высотой 2,5 м была закончена, по ее верху натянули колючую проволоку и пустили высокое напряжение, а также установили пулеметные вышки. Блок был рассчитан на 1800 человек, почти все из которых были советские граждане. Помимо советских заключенных здесь были только два десятка югославов и поляков.
Заключенные блока смерти
После этого, для остальных заключенных все, что происходило в блоке смерти оставалось загадкой, все, что до них доносилось — это бесчеловечные крики из-за высокой стены. Внутрь блока заключенные, конечно, попадали, но живыми от туда не выходил уже никто. Количество трупов, которое выносилось к крематорию достигало до 300 в сутки. И даже баланду туда заносили не заключенные, а охрана лагеря.
Что касается условий «содержания» в 20 блоке, то они были в высшей степени бесчеловечными. Каждому узнику полагалась всего четверть от того рациона, что был положен другим заключенным лагеря. Единственный барак никогда не отапливался, а в оконных проемах никогда не было стекол. Нар внутри помещения тоже не было. Кому «везло» спали прямо на земле, но из-за переполненности блока некоторым приходилось спать как придется — стоя или на своих товарищах. Летом, оконные проемы наглухо закрывали, чтобы часть заключенных не смогла пережить очередной ночи — у администрации лагеря был план в 10 трупов из блока смерти за ночь. Если нужного числа мертвых заключенных не набиралось, то трупы «добирали» на утро из живых заключенных.
Отмучились
Зимой приходилось не лучше. Обычной практикой эсесовцев было залить бетонные полы слоем ледяной воды перед тем, как запустить заключенных спать. А по ночам вдобавок устраивали так называемые «проветривания» — оконные проемы открывались и единственной возможностью хоть как-то сохранить тепло в теле было прижиматься к телам товарищей.
Днем истязания обессилевших людей продолжались. Целый день замученные пленные занимались «физическими упражнениями» кто бегал вокруг блока, а кто и ползал — у кого на что хватало сил. Убийства продолжались и в течение дня. Кто-то принимал легкую смерть от удара тяжелой дубинкой, кого-то сжигали живьем, а на ком-то проводили бесчеловечные медицинские опыты. Но исход для всех был один — смерть.
Подготовка к побегу
Естественно, что в таких условиях, когда людям было нечего терять, а среди заключенных были закаленные в боях офицеры, не могла не возникнуть идея побега. Так, подготовка к побегу была начата в самом конце 1944 — начале 1945 года. Лидерами заключенных стали Николай Власов, Александр Исупов, Кирилл Чубченков и другие командиры, чьи имена история не сохранила.
Николай Иванович Власов — подполковник, инспектор по полетам. После того, как попал в плен, его долгое время пытались склонить на сторону предателей, чтобы он начал сражаться против своей Родины. Николай Иванович с честью отверг все лестные предложения, за что был приговорен к смерти и отправлен в «Маутхаузен».
Николай Иванович Власов за подготовку восстания был заживо сожжен в крематории
Александр Филиппович Исупов был командиром штурмовой авиационной дивизии. Был сбит в бою под Одессой в марте 1944 года. Был помещен в лагерь «Лицманштадт», где его также пытались склонить на сторону врага. Известен случай, когда в лагере митинг устроили предатели «власовской армии». Александр Филиппович попросил слово и произнес короткую, но пламенную речь, изобличавшую истинную сущность нацистов и их пособников. Он сказал:
Я не могу согласиться с выступавшим сейчас господином.Гитлеровцы обещают нам «свободу» посмотрите, какая это свобода. Разве мы не являемся свидетелями того, что сделали фашисты с Польшей, как расправились они с населением наших оккупированных областей, как вывезли богатства из окрестностей Ленинграда, из других городов? Грабеж и рабство — вот та «свобода», которую несет нам Гитлер.
Александр Филиппович Исупов также был жестоко убит за подготовку восстания
За свою речь Исупов был отправлен на смерть в «Маутхаузен». Подобные героические истории были характерны для большинства узников 20 блока, и эти люди выбрали мучительной смерти последний рывок к свободе или мгновенную смерть.
Карточка полковника Филиппова
За периметром блока смерти уже несколько месяцев действовал Интернациональный подпольный комитет, с которым узникам 20 блока как-то удалось связаться. Заключенные «блока смерти» попросили своих товарищей передать им план лагеря, и он был им обещан на дне бачка с баландой. То, что немцы называли едой, раздавалось охранником лагеря. Но у немцев было еще одно развлечение. После того, как баланда разливалась по консервным банкам, остатки раздавались среди заключенных. Немец неопределенно показывал на толпу, из нее выбегало несколько десятков человек. В результате добавка доставалась только одному, других за несоблюдение дисциплины жестоко избивали. Один из организаторов побега капитан Геннадий Мордовцев взялся сам достать бумажку со дна бачка. Он на протяжении нескольких дней подряд бросался «за добавкой». И вот, наконец, в один день на дне бачка он нащупал скатанный шарик, который был быстро передан товарищам. Однако, эсесовец заметил рвение капитана и записал его порядковый номер в блокнот — это означало, что заключенный не проживет и нескольких часов. В тот же день, Геннадий Мордовцев был убит. Но план лагеря был добыт ценой его жизни.
Побег готовился в ночь с 28 на 29 января и за несколько дней до этой даты было решено изложить план заключенным 20 блока. Все заключенные единодушно поддержали план побега. Но за 2 или 3 дня до назначенной даты эсесовцы вывели на расстрел 25 человек из блока смерти, среди которых оказались и практически все организаторы восстания, в том числе Николай Власов, Александр Исупов, Кирилл Чубченков и другие. Очевидно, что заговорщиков кто-то сдал, но решение о побеге пересмотрено не было, только дата была перенесена на ночь со 2 на 3 февраля.
Побег!
Вечером, когда эсесовская охрана вышла с территории блока, «штубендисты», так называли добровольных помощников нацистов, убили «блокового» человека из числа заключенных, который был старшим по блоку и принимал участие в убийствах заключенных. Он жил в отдельной комнате в блоке, но его помощники вызвали его от туда и закололи. Теперь к финальному рывку готовились около 500 заключенных из 600. Остальные чисто физически не могли передвигаться, но отдали остальным свою одежду — ведь им предстояло бежать по глубокому снегу.
Без десяти час 3 февраля заключенные были готовы к атаке. В это время полковник или генерал интендантской службы, имя которого до нас не дошло, произнес речь:
Дорогие товарищи и братья! Я не имею никаких полномочий от нашего командования и Советского правительства, но я беру на себя смелость от их имени поблагодарить всех вас за то, что вы вынесли здесь, в этом аду, оставаясь настоящими советскими людьми. Вы не уронили чести и достоинства гражданина Советского Союза и солдата нашей великой армии. Теперь нам с вами остается выполнить до конца долг солдата и сразиться с врагом в последнем, смертном бою. Многие из нас погибнут в этом бою, может быть, почти все, но будем надеяться, что некоторым удастся уцелеть и вернуться на родину. Давайте же торжественно поклянемся сейчас друг перед другом своей судьбой, жизнями замученных здесь друзей, поклянемся, что тот, кому выпадет счастливая судьба вернуться домой, расскажет людям, что творилось здесь, в блоке смерти, о гибели наших братьев, о наших страданиях и борьбе. Пусть они сделают это во имя полной гибели фашизма, для того, чтобы никогда больше на земле не повторялось таких ужасов. И пусть будет проклят тот, кто не сделает этого! Клянемся, товарищи!
Куски гранита стали грозным оружием в руках восставших
После этого заключенные пошли в атаку. Из окон они высыпали на залитый светом прожекторов двор. Сонные эсесовцы практически сразу же начали вести стрельбу с пулеметных вышек. Но восставшие не боялись уже ничего. Они без страха бросились на пулеметный огонь и стали забрасывать пулеметчиков осколками гранита и кирпичами припасенными заранее. Единственным оружием в руках советских солдат и офицеров оказались несколько огнетушителей, струи которых были направлены в стрелков. Через короткое время заключенным удалось оглушить одного из пулеметчиков и завладеть его оружием, после чего другие огневые точки противника были быстро подавлены.
Теперь люди бросились к ограде, по верху которой была натянута колючая проволока под напряжением. В ход пошли одеяла. Да, одеяла были в 20 блоке, но никогда не выдавались заключенным и хранились в комнате блокового. В первый и последний раз они послужили узникам блока смерти. В результате около 400 человек смогли вырваться из ужасного квадрата. За оградой было решено разделиться, чтобы иметь больше возможностей спастись.
Немцы быстро подняли тревогу. Самая многочисленная группа ринулась к лесу, но стало очевидно, что немцы нагонят безоружную толпу. Часть заключенных приняла решение развернуться и голыми руками задержать эсесовскую охрану. Другие заключенные во главе с полковником Григорием Заболотняком побежали в сторону Дуная, где наткнулись на зенитную батарею. Они сняли часового и голыми руками перебили немецких солдат, после чего захватили оружие и грузовик и продолжили путь вниз по реке. Через несколько километров группа приняла свой последний неравный бой с противником. Многие приняли свою смерть в ту же ночь от немецких пуль, но многим удалось скрыться, после чего началась ожесточенная кампания по поиску беглецов.
Счет не сошелся
Трупы беглецов стаскивали к крематорию. Немцы не могли потерпеть такой дерзости от, казалось, безжизненных ходячих тел. Им никого не удавалось захватить живым. Уцелевшие эсесовцы из охраны лагеря после войны рассказывали, что загнанные в угол беглецы при задержании кидались на немцев, были случаи, когда узники впивались им зубами в глотки, но никто уже не хотел сдаваться. За период облав бывшие заключенные голыми руками смогли убить около 20 эсесовцев. На стене крематория нацисты нарисовали палочки, числом равным числу сбежавших заключенных. Когда притаскивали очередной труп, одна палочка зачеркивалась. В конце концов, охрана лагеря объявила, что счет сошелся — никто не ушел от преследования. Однако, немцы врали. Как выяснилось позже, около 20 человек все же смогли спрятаться и дожить до конца войны. Лагерная администрация, во-первых, боялась взысканий, поэтому легче было объявить, что всех беглецов поймали, а во-вторых, нельзя было давать надежду другим заключенным.
Тела убитых после учета отправлялись в крематорий лагеря
Те, кому удалось бежать, спаслись разными путями. Виктор Украинцев и Иван Битюков, к примеру, ночью 3 февраля вышли к дому местного бургомистра. Они забрались в сарай, где спали батраки — угнанные на работы 2 граждан Советского Союза и 1 поляк. Утром батраки, рискуя собственными жизнями, спрятали беглецов на чердаке дома бургомистра. Оказалось, что в доме активного нациста их никто искать не стал, в результате чего они и спаслись. Через некоторое время наши беглецы уже в гражданской одежде ушли от своих спасителей, чтобы не подвергать их смертельной опасности, но попали в засаду. В итоге Украинцев попал в плен, но представился поляком (он хорошо владел польским языком) и был отправлен в польских блок «Маутхаузена», где пробыл до конца войны. А Битюков долго пробирался на Восток и встретил наступающие советские войска уже в Чехословакии.
Иван Бакланов и Владимир Соседко решили спрятаться в лесу, а пищу добывали в окружных селах по ночам. О Победе беглецы узнали только 10 мая, так как были отрезаны от источников информации. Владимир Шепотя был пойман, но смог обмануть нацистов и попал в другой концентрационный лагерь. Александр Михеенков спрятался под стогом сена в амбаре местного крестьянина, но под стогом он вырыл себе еще и землянку, что позволило ему остаться незамеченным, когда стог протыкали железными прутьями. Потом он выбрался из убежища и смог дойти до территории Чехословакии, где его спрятал местный житель.
Счет не сошелся
Немногие из бежавших из блока смерти смогли выжить, но они показали главное — несгибаемость духа русского человека и необходимость борьбы в любых обстоятельствах, какими бы безнадежными они не казались. Свою клятву рассказать об ужасах блока смерти выжившие смогли выполнить далеко не сразу — при Сталине к бывшим военнопленным отношение было весьма неоднозначное, но после смерти вождя, уже в начале 60-х годов, Россия и мир узнали, что происходило за той самой гранитной стеной, из-за которой, казалось, никто не выходил живым, и как горстка безоружных людей все-таки победила нацистов — счет ведь так и не сошелся.
Илья Спиридонов,
