Владимир Мамонтов: Про буфера
Тут и крутые мужики-революционеры, прокопченные майданники, властители Украины, не выдерживают. Протирают запотевшие враз очки. Расплываются в бабьих улыбках, когда приезжает «ихний» и садится в киевской горнице во главу незалежного стола.
Довелось мне как-то публично поспорить с одним из кандидатов в президенты Украины, фамилию её я сейчас не припоминаю, да и набрала она, по-моему, меньше процента. Запомнилось другое: она была вполне привлекательной и представительной женщиной. Допустим, до харизмы Тимошенко ей было далеко. Но в стране менее буйной, без кровяного гопака и антимоскальских скачек, сменяемых угрюмою песнею, её проценты были бы выше. Живи она и делай политическую карьеру в уныло-прекрасной Дании – у Обамы бы точно челюсть отклеилась. Премьер Хелле Торнинг-Шмидт, нынешняя датская международная еврокрасотка – на фоне Кэтрин Эштон, конечно – поблекла бы враз.
Но тут кандидатка заговорила. И полилась её речь грустно, певуче и знакомо; ой, лышенько зроблють с нами! Ой, люди добрые! Россия – вон она, нависает, Большая и Малая медведицы, империя с большим стажем, а мы? Хто мы такие? Мы тут, в уголке, на мягком черноземе, близ Диканьки. Не то мост меж Россией и Европой, не то кишка углеводородная. Обидно, конечно. Но что делать? Судьба такая. Лимитроф мы. Буфер. А поскольку в лапах медведицы мы уже были, то теперь повернуты буферами на Запад. Лаша тумбай. Извиняйте, коли что не так, да не забудьте дешевого газу прислать, и побольше.
Конечно, я не удержался и со всей дипломатичностью говорю: а вы, уважаемая, белены не объелись? Не насмотрелись ли, часом, на ночь сериалов про амнезию? Это когда же кишкообразным лимитрофом оборотилась имперская земля, давшая стольких маршалов Победы? Генеральных и других секретарей? Кирилла Разумовского? Верку Сердючку? Заполонившая ещё в царские времена весь Дальний Восток селами с красноречивыми названиями Полтавка, Киевка, Черниговка? Киевское «Динамо» которой представляло одно время сборную страны?
Не помню, что она отвечала, но потом были выборы – она получила свои лимитрофные доли процента, и Бог с ней. Хоть она и была политиком, но что-то в её теориях было неистребимо женское, когда уют предпочитают походу, а сладкую сдачу в плен – воле. Потом, понятно, обвыкнутся, начнут проявлять характерец, вить веревки, злиться, грозить «выжженным полем» и расстреливать из атомного оружия. (Вот как они, кстати, это себе представляют – из большой атомной пушки? С большим атомным дулом? Дивно, дивно.) Но мы-то, мужики, представляем, как это всё произносится. Понимаем, делаем скидку: не иначе как «в ходе эмоционального срыва». Хорошо еще, что горшки бить не начала.
Все эти горестные, но сочувственные заметы сердца делаю я, когда слушаю и другую женщину, которую судьба привела к руководству страной – Далю Грибаускайте. Она тоже любит распространяться про лимитрофы и буфера. «Этот регион все же буферный в определенном смысле – с Россией», – говорит она в том числе и про свою страну. И снова есть в этом что-то очень гендерное. Выбрав Литве суженого, а это пусть пожилой, но приличный и небедный господин из Европы, который почему-то заезжает редко, скуп, эгоистичен, больше всё по Монте-Карло да Ямайкам, Даля Грибаускайте строит свое счастье на том, что убеждена: она его, суженого, еще и бережет, беззаветно защищает. От злокозненной, имперской России. Суженый увидит такую преданность – заедет на часок. Приобнимет на бегу. Ей и счастье.
В этом видится цель существования Литвы, которую президент (да простится мне этот домотканый, русский фрейдизм) подсознательно хочет сделать похожей саму на себя: не гибкоумной, но крепкофигуристой дамой с неистребимо советской прической. Венчающей её столь же неистребимые представления о европриличиях. Проще говоря, госпожа Грибаускайте сильно напоминает мне третьего секретаря обкома, кои по советской разнарядке были сплошь женского полу и кроились ровно по этому лекалу: веровали истово, говорили заученно, служили беззаветно.
Тем более забавно слышать, как она отрицает свое собственное прошлое, как обижается, когда дотошные журналисты вытаскивают на свет божий факты, которые ей бы хотелось оставить в тени. По мне так нет в этом прошлом ничего стыдного: отец Поликарпас Грибаускас работал в НКВД. И что? Руководила высшей партийной школой. И? Есть странный период в биографии, который словно выпадает из неё, оставшись темным и не проясненным? Подумаешь! Многие руководители пользовались такими периодами, чтобы укрепить свою подкованность в соответствующих спецслужбистских учебных заведениях. И что? Главное потом съездить в Джорджтаунский университет, который эту порчу снимает, кандидатские диссертации советского образца позволяет нострифицировать до литовских докторских. Грех советскости отпускает. И, не сильно переменившись внешне, трудится вчерашний третий секретарь с привычной самоотдачей – но уже на другую партию.
«Я только что встретилась и говорила с президентом США Бараком Обамой. Мы говорили о безопасности Балтийского региона, а также о ситуации на Украине. Я очень рада тому, что заверения США и самого президента Соединенных Штатов остаются в силе, что мы находимся в центре внимания и в поле интересов», – ну что может заменить женщине такая встреча? Он сказал, что она и её страна и в центре, и в поле – чего ещё желать?
Тут и крутые мужики-революционеры, прокопченные майданники, властители Украины, что, чай не Литва, больше Франции, не выдерживают. Протирают запотевшие враз очки. Расплываются в бабьих улыбках, когда приезжает «ихний», садится в киевской горнице во главу незалежного стола, молча, с неуловимой брезглецой хлебает борщ с пампушкой, а потом обводит взглядом притихших, подтянувших буфера руководителей-гетьманов-президентов-петлюр-бандер и говорит:
– А воровать надо завязывать, а то Восток надо зачищать. Печеньки – отрабатывать. Вопросы есть? Да не дрожи, лимитроф, иди обниму. Это тебе на булавки, купи монисто, что ли
Нет, я знаю про такую приятную перверсию, когда ты лимитроф. Нижний. Саб. И целиком стою на той цивилизованной точке еврозрения, что каждый волен себе выбирать позицию простите, политическое устройство, оговорочка. Дело ваше, но я за референдум – судя по стрельбе в Славянске и баррикадам в Донецке, не все радостно согласны на буфер.
Заодно узнаем, далеко ли дело дедушки Фрейда зашло.
Источник Информации
